КоммерсантЪ — «За экзаменом не подглядывать»

Рособрнадзор выступает против раскрытия подробных данных о результатах ЕГЭ в регионах и школах — как выяснил "Ъ", об этом шла речь на закрытой встрече главы ведомства Сергея Кравцова и сопредседателя совета по открытым данным "Открытого правительства" Ивана Бегтина. Минобрнауки должно было опубликовать полную статистику о результатах госэкзамена еще в 2014 году, но так и не сделало этого. По словам Сергея Кравцова, раскрытие такой информации поставит под угрозу объективность экзамена: неизбежное появление рейтингов по результатам ЕГЭ приведет к попыткам "нарисовать красивые результаты". В "Открытом правительстве" эти опасения признали обоснованными, но предложили раскрыть как можно больше других данных, чтобы граждане могли сравнивать школы не только по результатам ЕГЭ.

В июле 2014 года правительственная комиссия одобрила "дорожную карту" "Открытые данные Российской Федерации на 2014-2016 годы". Документ требовал от Минобрнауки к августу 2014 года полностью раскрыть результаты ЕГЭ на всех уровнях. В октябре 2014 года министр Михаил Абызов, координирующий деятельность "Открытого правительства", раскритиковал коллег из Минобрнауки, заявив, что они "всячески сопротивляются опубликованию в централизованном формате данных по результатам ЕГЭ по школам". В итоге данные так и не были опубликованы, и теперь "Открытое правительство" намерено, по данным "Ъ", настаивать на их раскрытии.

10 февраля глава Рособрнадзора Сергей Кравцов провел закрытую встречу с директором НП "Информационная культура", сопредседателем совета по открытым данным "Открытого правительства" Иваном Бегтиным. Господин Бегтин объяснил, для чего вообще органам госвласти надо раскрывать данные для граждан: "Если вы собираетесь сделать операцию, вас же будет интересовать статистика успешности таких операций в этой больнице? Если вы переезжаете в другой район, вам пригодится подробная информация о криминогенной обстановке?" Данные о системе образования, по его словам, также относятся к числу наиболее востребованных, но в России их не достать: "Проще узнать о растратах при госзакупках, чем о качестве школы, куда поступает ваш ребенок". Господин Бегтин призвал раскрыть статистку — прежде всего результаты ЕГЭ и ГИА.

"Разумеется, мы поддерживаем идею открытости органов госвласти,— заверил его Сергей Кравцов.— Однако есть риск, что в данном случае излишняя открытость обернется серьезными проблемами при проведении ЕГЭ". Глава Рособрнадзора напомнил, что еще недавно средние результаты ЕГЭ по региону входили в критерий оценки работы губернатора. "Это привело к тому, что в ряде регионов ребята получали явно завышенные оценки,— сказал он.— А все потому, что региональные чиновники требовали любыми средствами обеспечить результат не хуже, чем у соседей". Именно из-за этого Рособрнадзор и Минобрнауки в течение нескольких лет добиваются, чтобы ни губернаторов, ни директоров школ, ни учителей больше не оценивали по результатам ЕГЭ. "Если завтра открыть статистику, то история повторится,— уверен Сергей Кравцов.— СМИ сразу начнут составлять рейтинги лучших и худших регионов и школ. А это обернется нарисованными красивыми результатами". Заместитель главы ведомства Анзор Музаев привел пример с национальным рейтингом "500 лучших школ России", который в 2012 и 2013 годах составлялся на основе ЕГЭ. "Несколько регионов просто не попали в этот список — и сразу начались намеки директорам: "В следующем году вы обязаны оказаться в рейтинге". И нам пришлось попросить разработчиков проекта изменить критерии, чтобы сохранить объективность экзамена".

Другая проблема заключается в возможной неверной интерпретации данных. "Низкие результаты ЕГЭ не всегда означают, что учителя плохо работают. Конечно, в физматшколах, куда детей тщательно отбирают, результаты экзамена будут выше, чем в обычных школах у дома,— сказал Сергей Кравцов.— Но никто не скажет, что в общеобразовательной школе плохие педагоги — просто они изначально работают с другим контингентом". Существуют еще северные кочевые школы, инклюзивные школы с большим процентом детей-инвалидов и множество других нестандартных учебных заведений, где сам факт обучения детей гораздо важнее оценок. Такие школы окажутся в конце рейтинга, будут портить общую региональную статистику, и ни СМИ, ни чиновники не захотят разбираться в специфике их условий. "Конечно, важно использовать результаты ЕГЭ для управления качеством образования,— рассказал Сергей Кравцов.— Если мы видим, что в каком-то регионе плохие результаты по русскому языку, мы занимаемся этой проблемой. Совершенствуем методики преподавания, отправляем учителей на курсы повышения квалификации, усиливаем работу педагогических вузов и так далее". Но это внутренняя работа, говорит чиновник, а составители рейтингов не станут об этом задумываться и могут тем самым спровоцировать нарушения на экзамене. "ЕГЭ должен быть инструментом для проверки знаний школьников, а не для оценки школ",— заключил глава Рособрнадзора.

"Средний балл ЕГЭ по школам не идеальный показатель, здесь действительно есть риски",— признал Иван Бегтин. Но, по его словам, уже сейчас многие школы публикуют на сайтах результаты ЕГЭ своих выпускников, то же самое делают и отдельные муниципалитеты, включая Москву. "И уже сейчас существуют общественные проекты по сбору такой информации,— предупредил господин Бегтин.— Сейчас вы на развилке: либо запретить всем публиковать такие данные, либо раскрыть на федеральном уровне. Как говорится, если не можешь остановить процесс — возглавь его". Наилучшим выходом господин Бегтин считает раскрытие как можно большего количества данных — от количества деревьев на территории школы до числа школьников, поступивших в вуз и успешно окончивших его: "Тогда будет много самых разных рейтингов, а не только по одному ЕГЭ. Но пока вы будете сохранять политику закрытости, ситуацию не переломить".

Александр Черных
Блог ЕГЭ — ЕГЭ 2016